День 15 сентября 1954г. помню хорошо.
Всё время моросил дождь. Главной моей заботой было не опоздать. А что там для меня
уготовили - дело второе. Я человек военный: куда пошлют, туда и поеду. Единственное, на
чём всегда настаивал: на берегу служить не буду, пока возраст не выйдет. Ну, а служба на
подводной лодке считалась самой трудной, так что все понимали - я не тёплого
местечка себе ищу. Но думалось о Китае. Комментарий Л.Г. Осипенко:
Ровно в девять ноль-ноль я был в управлении кадров ВМФ на Большом Козловском.
Набрал номер, доложил. Ко мне спустился капитан-лейтенант Ишутинов, кадровик. Говорит,
пропуск на вас заказан, оформляйте.
И вот я оказался в большой комнате, заставленной письменными столами. Неужели и
меня ждёт такой? - мелькнула тревожная мысль. Но все мои попытки узнать, зачем вызвали и куда
назначают, ответ один: "Терпение! Всё скажут своевременно". Одну реплику
только я уловил за спиной, пока Ишутинов готовил бумаги: "Первоя ласточка!". Явно на мой
счёт, но тогда причём здесь Китай?
Тут мне было предложено прочесть и подписать бумагу о неразглашении полученных
сведений. Подписка бессрочная, и указывалось в ней, что за разглашение я
буду нести ответственность в соответствии со статьёй такой-то Уголовного кодекса.
Впервые я столкнулся с такими строгостями.
После окончания "церемонии" Ишутинов пригласил меня следовать за ним. Мы
долго шли по коридорам, поднимались по лестницам. Наконец Ишутинов нажал кнопку
звонка, и офицер в довольно высоком звании открыл нам дверь с секретным
замком и проводил в приёмную. Ко мне подошёл капитан 1 ранга. Я
представился: "Капитан-лейтенант Жильцов". - "Еньков Александр Алексеевич. Мне
поручено заниматься вашими делами. Я буду вашим непосредственным начальником".
С меня взяли ещё одну подписку, теперь уже совсем грозную - о неразглашении
сведений особой важности. Игра в тёмную, похоже подходила к концу. Еньков
завёл меня в пустой кабинет, запер дверь на ключ изнутри и попросил сесть поближе.
И только тогда, приглушив голос, сообщил: - Вы назначены старшим помощником
командира первой опытной атомной подводной лодки.
Ещё я узнал, что командира лодки пока не подобрали, и всю работу по подбору,
вызову, устройству и организации обучения экипажа предстоит возглавить мне.
Признаюсь, я опешил. Мне двадцатишестилетниму капитан-лейтенанту предстояло
решать все вопросы в управлениях, где любой офицер был старше меня и по
званию, и по возрасту. Документы, необходимые при формировании экипажа, придётся подписывать
у руководителей высокого ранга. А я не умел щёлкать каблуками на паркете, и любимой моей формой
одежды был промасленный рабочий китель.
Увидев моё замешательство, новый начальник поспешил меня "подбодрить": по окончании
испытаний новой подводной лодки лучшие офицеры будут представлены к высоким государственным наградам.
Был, правда, тревожный ньюанс: провести испытания ещё не построенной
лодки принципиально новой конструкции с ещё не подобранным и не обученным экипажем
предполагалось через шесть-восемь месяцев!
Поскольку и речи не могло быть о том, чтобы кому-то рассказать о
моём новом назначении, пришлось срочно придумывать вразумительную легенду
даже для самых близких. Труднее всего оказалось морочить голове жене и
брату, тоже моряку. Я сказал им, что меня зачислили в несуществующее
"управление по комплектованию экипажей подводных лодок". Жена не
преминула вставить шпильку: "Где же твоя решимость плавать по морям и
океанам? Или ты имел в виду Московское море?". Брат без слов подарил мне
портфель - в его глазах я был конченным человеком.
Естествен вопрос: почему на ключевую должность старпома атомной подводной лодки,
в создании которой каждый шаг был шагом первопроходцев, из множества
молодых, способных, дисциплинированных офицеров выбран был именно
Лев Жильцов? И назначен без предварительных тестов, даже без собеседования в Управлении кадров ВМФ.
Сам он таким вопросом не очень задовался: "Служба вроде бы нормальная, на пьянстве
"не горел"."Ведь главный показатель на флоте - это пьянствует или нет", - вот
и все аргументы, которые спустя десятилетия нашёл адмирал Л.Жильцов.
Между тем причин для такого назначения было достаточно.
После того, как из центра даётся команда выделить для формирования экипажа подготовленных, грамотных,
дисциплинированных, не имеющих взысканий и т.д., поиск нужных людей начинается прежде всего на
Черноморском флоте. Служить туда рвались все: тепло, а летом - просто курорт. Не сравнить, например,
с Северным флотом, где девять месяцев в году зима и шесть - полярная ночь. "Блатных" в то время ещё не было,
и попадали в это благословенное место самые способные. Лучшие выпускники
военно-морских училищ имели право выбрать флот, на котором хотели бы служить. Жильцов окончил Каспийское училеще
39-м из 500 с лишним курсантов, потом с отличием минно - торпедные курсы. Из 90 человек
только трое, кроме него, стали помощниками командиров. Год спустя Жильцова назначили
старшим помощником на "С-61".
Лодка считалась образцовой во многих отношениях. Это была первая, головная
лодка самой большой послевоенной серии, котороя своими техническими совершенствами во многом
обязана инженерам третьего рейха. В то время на ней испытывались все новые виды оружия, новая
радиотехническая и навигационная аппаратура. И люди на лодке подобрались соответствующие. Не
случайно она была базой для подготовки других экипажей.
Служил Жильцов без замечаний, как и его подчинённые, и вверенная ему техника. Хотя допуска
к самостоятельному управлению он не имел, командир доверял ему лодку даже при таких сложных
маневрах, как перешвартовка. И начальник штаба Черноморского флота, и командир бригады выходили в
море, когда Жильцов был за командира. Наконец, что не маловажно, молодой офицер был
отмечен инспекцией из Москвы за образцовое проведение политзанятий. Тогда
считалось, что чем вы лучше подкованы политически, тем способнее руководить людьми. Вот так из множества молодых
офицеров был выбран Лев Жильцов.
| На главную | Назад |
