Случилось так, что этот поход был последним, в котором
лодкой командовал Леонид Гаврилович Осипенко. Он ушёл с лодки
не по возрасту: ему тогда исполнилось 39 лет. ( Сеёчас командиры
плавают почти до пятидесяти. )
Основной причиной ухода Осипенко был Обнинский учебный центр.
Я уже говорил, что его начальник понятия не имел об атоме. Даже
при самом квалифицированном составе преподователей некомпетентный
человек во главе может лишь мешать нормальной работе. Так оно и
случилось. В 1959 г. необходимость срочного укрепления руководства
центра стала очевидной. А кто лучше мог готовить подводников для
атомоходов, как не люди, сами проверившие и закрепившие навыки
в плаваниях? Должность начальника центра предложили Осипенко.
Представляю, что значило для него оставить только доведённую
лодку с крепко спаянным экипажем, которая к тому же лишь
начинала плавать! Много лет спустя Леонид Гаврилович так ответил
на вопрос: какой период его жизни - война, Дальний Восток,
испытания первой атомной подводной лодки, Обнинск, где он живёт
по сегодняшний день, - был самым значительным:
- О чём говорить, конечно, " К-3 ". Ни одну женщину я не любил
так, как её!
Но существовали более сильные доводы, чем эмоциональная привязанность:
государственная целесообразность, интересы дела, наконец, если первые
два соображения не сработали, - воинский приказ. До этого дело
не дошло, люди моего покаления были приучены ставить коллективные
интересы выше личных.
Прежний начальник учебного центра был отправлен на пенсию, а
Леонид Гаврилович и ещё один опытнейший специалист - ответственный
сдатчик лодки Николай Николаевич Довгань - распрощались с " К-3 ".
Командиром лодки назначили меня. Расстование было тяжёлым. Для
всех - от старшего помощника до трюмного матроса - Осипенко был
командиром, берущим на себя ответственность в сложных ситуациях,
организатором, с самого начала установившим характер отношений на
корабле, опытным, знающим специалистом. В Леониде Гавриловиче
мы видели старшего товарища, всегда находившего уважительную
и необидную форму для замечаний, когда мы делали что - то
неправильно. За ним мы были, как за каменной стеной. И в большом,
и в малом он всегда чувствовал себя командиром, что в его понимании
означает: человек, отвечающий за всё. Даже когда мы группой
офицеров ходили в ресторан поужинать, он всегда первым лез в
карман и платил за всех. Разумеется, мы потом скидывались и
возмещали ему нашу долю, но для него это был естественный рефлекс
- он старший по званию. Столь же естественно он взял на себя
решение вопроса, урегулировать который не смог даже заместитель
министра обороны. Дело в том, что в отличие от всех лодок, где
старпом и командир БЧ - 5 получают одинаковые оклады, на атомоходе
последнему назначили на двести рублей меньше, хотя отвечал командир
БЧ - 5 не за дизели, а за атомную установку. Как мы не пытались
изменить положение, все наши усилия были напрасны. И тогда
Осипенко предложил увеличить оклад командира БЧ - 5 за счёт своего
собственного. Вот такое решение удовлетворило всех, и с тех пор
главный механик лодки отчасти находился на содержании командира.
Не знаю, изменилось ли это положение сейчас...
Осипенко с самого начала решил для себя, что главное на лодке
- реактор и всё, с ним связанное. Сам управлять ГЭУ он не смог бы,
но днями и ночами просиживал на пульте и разбирался в том, что там
творится. Представлял себе все системы и то, как они работают.
Именно за умение видеть главное увужал его академик Александров.
Ко всему остальному Осипенко относился, как к второстепенному.
Торпедами он не стрелял и не особенно собирался стрелять. А на
политлекции и марксистско - ленинскую учёбу вообще не ходил
- не хотел тратить время попусту. Он знал, что его никто не
снимет: за него горой и физики, и завод, и экипаж. И потом,
кого на его место поставить? Командиром он чувствовал себя и в
критических ситуациях. Однажды на лодке отвернулась дренажная
пробка реактора. Нужно было завернуть пробку ключом, что по
силам каждому. Однако находиться в трюме у реактора можно не
более одной - двух минут, чтобы не получить опасную дозу радиации.
Этого времени хватит только, чтобы спуститься к реактору и
начать крутить пробку. Осипенко решил использовать для выполнения
этой операции весь офицерский состав, независимо от боевых частей.
И сам первым полез в заражённый отсек. Ещё одно его правило,
которое мне в последствии очень пригодилось: командир должен быть
в курсе всего. Он учавствовал во всех совещаниях, даже сугубо
технических, вникая в детали.
На главную | Назад |