Л. Осипенко

Потерянный год

Официально испытания считались завершёнными в декабре 1958 г., когда лодка под командыванием Жильцова вернулась с глубоководного погружения. Но сколько на неё ещё было не испытано, не доделано, не заменено! Все парогенераторы текли, и их необходимо было менять. Один из двух реакторов мы даже не рншались запускать, пока не будут устранены все неполадки. Я уже не говорю про отказы в работе отдельных систем и механизмов.
Однако по сравнению с дизельными лодками атомоходы были, безусловно, началом новой эры. Когда правительству докладовались их сравнительные характеристики и возможности, требование формулировалось только одно: обеспечить их скорейший ввод в строй. Но как принять практически аварийную лодку?
Вот тогда - то и был придуман специальный термин: " опытная эксплуатация ". То есть, с одной стороны, лодка считалась в строю, а с другой, вроде бы работу над ней нужно продолжать. Обеспечить опытную эксплуатацию, иными словами, ликвидировать конструктивные недоработки поручалось и флоту, и заводу. Отпускался на это целый год. Официально лодка считалась принятой, был подписан акт о приёмке, который и предусматривал её доводку в прцессе эксплуатации. Личному составу, прекрасно знающему реальное состояние лодки, о факте приёмки не сообщалось. В курсе дела был только я.
Позднее мне довелось познакомиться с подводником, многие годы работавшим председателем Постоянной комиссии госприёмки кораблей ВМФ. Он - то и рассказал мне, чем грозило строптивцам, не желавшим сообразовываться с " высшими " интересами страны. Годы спустя после сдачи в эксплуатацию нашей лодки этот подводник отказался подписать акт о приёмке головной атомной лодки нового проекта. Комиссия, которой он руководил, обнаружила в ходе испытаний массу конструктивных недоработок, и он хотел заставить промышленность довести проект. Тут же начались более или менее настойчивые уговоры, затем угрозы, и в результате командование ВМФ, ЦК КПСС и Совмин оказали на него такое давление, что вынудили уёти в запас. На его место главком поставил более сговорчивого председателя, который после выхода в море тут же признал конструктивные просчёты мелкими дефектами и подписал приёмный акт. Минссудпром и ВМФ были спасены от провала, а новый председатель комиссии получил орден.
Весь 1959 г. лодка доводилась. Её резали, кромсали, варили... Вновь и вновь мы выходили на испытания в Баренцево море, Норвежское, Гренландское... Постепенно экипаж набирал опыт эксплуатации, но главные недоработки ликвидировать не удалось. Причина тому, на мой взгляд, наша отсталость в области металлургии и электроники, а также низкая культура производства. Американцы, как я слышал, валы для винтов обрабатывают в Швейцарии, где минимальное загрязнение воздуха. Понятно, почему их лодки такие бесшумные. У нас же огарки электродов бросают прямо в цистерны, на стапеле - грязь, и даже стирают её с рабочих поверхностей грязной ветошью. А ведь достаточно попадания малейших частичек грязи, чтобы в металле образовались микроскопические каверны, происходило окисление, а затем появлялась течь. Именно этим объяснялись все наши сложности с постоянно текущими парогенераторами. И если сейчас положение изменилось, то вовсе не потому, что культура производства стала выше, а за счёт внедрения титановых парогенераторов. Дополнительный год, отпущенный на " опытную эксплуатацию ", позволил нам осмотреться, написать отчёты и предложения по проведённым испытаниям, навести порядок в организации службы. Спасительным этот год оказался и для строителей базы подводных атомных лодок. К сожалению, ни одно ведомство не позаботилось вовремя о создании необходимой инфраструктуры на берегу для атомоходов.
Мы убедились в этом 1959 г., когда впервые вошли в бухту Малая Лопатка и отшвартовались у только что поставленного плавучего пирса. Лодка прибыла на базу для ремонта оторванного на полном ходу лючка кормовой надстройки, и мы рассчитывали найти здесь всё необходимое. Но что же мы увидели! Вокруг простиралась голая тундра с зарослями низкорослых деревьев, торфяники. На берегу - ни одного капитального строения, одни времянки. К счастью, у соседнего пирса стояла плавучая мастерская ПМ-6. Ремонтировались мы в течении трёх суток, и поработали ребята так хорошо, что, думаю, только один этот лючок и сохранился на лодке по прошествии нескольких десятилетий.
Вынужденная стоянка позволила нам совершить экскурсию в жилой городок. Строился первый дом, остальные только закладывались. А уже были открыты штаты нового соеденения подводных атомных лодок со всеми соответствующими базами берегового базирования. Куда селить офицеров, мичманов, специалистов с семьями? Но тогда рассуждали так: народ у нас самый лучший, вынесет и эти трудности. И вынесли, куда деться при таких руководителях!