Накануне поездки я весь вечер, мобилизовав родных, готовил гражданскую одежду.
По принципу "с мира по нитке" набрал полный комплект вплоть до широкополой зелёной шляпы.
Всю дорогу до места встречи ехал в величайшем напряжении: с тех пор, как вылез из коротких штанишек, в жизни не
носил ничего, кроме тельняшки и мундира.
Вместе с Александром Алексеевичем Еньковым и двумя наблюдавшими за созданием лодки офицерами мы отправились в министерство
среднего машиностроения. доступ в него оказался сложнее, чем в Управление кадров ВМФ. Подписку
мы давали уже на госзнаковской бумаги, а часовой рассматривал наши удостоверения личности вплоть до записке о
регистрации брака. Позже мне сказали что по инструкции он обязан изучать документ не менее 30 секунд.
Нас познакомили с министерскими руководителями, ранга которых я от волнения не определил, и с ответственным
работником, уполномоченным решать все вопросы на месте. У подъезда нас ждал чёрный "ЗИМ".
В машине ехали в основном молча. Министерский представитель на переднем сидении погрузился в свои мысли, сказав
водителю: " К Блохинцеву! " Дороги тогда вокруг Москвы были практически "Немыми": ни указателей, ни табло, только
забрызганные грязью километровые столбы. Так что, куда нас везут, мы незнали и, будучи
военными, вопросов лишних не задавали.
Я как самый молодой поместился на откидном сидении и наслаждался картинами золотой осени. Но
когда мы проехали около сотни километров, я вдруг узнал места: - Так я же
здесь до войны был в пионерском лагере! А в Обнинском испанцы отдыхали. Мы к ним ходили играть в
футбол. Вот, значит, куда вы нас привезли.
Представитель министерства обернулся и произнёс строго:
- У нас не принято об этом говорить. Забудьте где вы были.
Руководители объекта, который назывался Лаборатория "В" Минестерства внутренних дел, а позже стал
Институтом ядерных исследований, был член-корреспондент Академии наук УССР Дмитрий Иванович Блохинцев.
Он познакомил нас с делами и жизнью в Обнинском, внимательно выслушал наш рассказ о задачах и
желательных сроках обучения офицеров. Мы согласовали время занятий и стажировки, а потом отправились посмотреть АЭС.
Её директор Николай Андреевич Николаев отнёсся к нашим планам освоить управление атомным реактором за
два - три месяца скептически. По его мнению, на это должен уйти минимум год. И пока он объеснял нам по
демонстрационным схемам принцип действия атомного реактора, проводил по всем помещениям станции и показывал
работу операторов на пульте, слова его приобретали всё больший вес. Но мы продолжали гнуть своё и
обсуждали с ним принцип распределения офицеров по сменам в период стажировки, сроки сдачи
экзаменов на допуск к самостоятельному управлению и т.п. Николай Андреевич больше не возражал, а
на последок заметил, как бы в шутку: - Ну что ж, наши люди уже несколько лет не были в отпуске. Так что
вся надежда на ваших инженеров.
Забегая вперёд, скажу: иронизировал он напрасно. Наша стажировка началась в конце января 1955 г., а уже в марте
первые офицеры Вяч. Иванов, В.Ерёменко, Ю.Горбенко - сдали экзамен на допуск к управлению реактором. В апреле они сели за
его пульт самостоятельно, и операторы станции ушли в отпуск. Справедливости ради отмечу, что работники АЭС и сам
Николаев сделали всё от них зависящее, чтобы помочь нам.
Но пока нашей задачей было переодеть всех офицеров в гражданскую одежду, так как появление в Обнинском группы военных моряков
немедленно выдало бы намериние Советского Союза создать корабль с атомной энергитической установкой.
Поскольку выбор одежды на складах ВМФ был не ахти как богат, а офицеры старались несмотря ни на что следовать
требованиям тогдашней моды, одеты мы оказались в одинаковые шапки, пальто, костюмы, галстуки, не говоря уже о сверкающих
блеском флотских ботинках. При отъезде в Обнинское в ноябре 1954 г. на перроне вокзала наша группа напоминала
китайских студентов, обучавшихся в Москве. Это сразу подметили работники режима Лаборатории "В", и ещё в бюро пропусков
нам было предложено немедленно "огражданиться" и прежде всего не ходить скопом.
| На главную | Назад |
