Начиная с 1955г. в течении двух лет мы вели как бы двойную жизнь: в Москве считались офицерами ВМФ,
а на АЭС инженерно - техническими работниками. Служба режима дала нам кодированное название : " Группа ИТР товарища Жильцова ".
С каждым была проведена разъяснительная работа: мы приехали стажироваться на спецобъекте, никаких разговоров о флоте, никаких
военных взаимоотношений - вести себя так, чтобы распознать нашу принадлежность к ВМФ было невозможно. Запрещалось обращаться друг к
другу по званию: только по имени - отчеству или по фамилии с добавлением слова товарищ. Я и сейчас, сорок лет спустя, помню имена и отчества
почти всех наших офицеров.
Проинструктировали нас и о том, как следует себя вести, если кто - нибудь из работников АЭС заведёт разговор о нашей принадлежности к флоту.
Конечно, очень многие на станции знали, кто мы такие на самом деле, но они не должны были не говорить об этом, не вступать с нами в контакт.
Разумеется на практике всё шло не так гладко. Нас выдавала выправка, тяга к хождению строем и в ногу. Помню первое впечатление о своих ИТР, когда по
возвращению из Ленинграда мы с Акуловым впервые увидели их на территории станции. Прямо, как на плацу!
Бывали и проколы со стороны работников АЭС. Однажды во время игры в волейбол кто - то крикнул: " Ты моряку подай! " Об этом немедленно доложили службе
режима. Её начальник, Иван Сидорович Лейтан, по горячим следам собрал персонал и предупредил, что если подобное повторится, виновные будут уволены. В
то время КГБ боялись, так что больше никаких мер принимать не пришлось.
Иван Сидорович, хотя по его проффесиональной принадлежности и побаивались, был очень приятный человек - внимательный, обходительный. Никогда
не кричал, не грозил. Когда один из моих матросов попал в милицию, а другой - потерял пропуск, он вызвал меня и только сказал: " Товарищ Жильцов, наведите
у себя порядок ". Вообще работники КГБ на станции были незаметны - её охраной занималось МВД. У режимников был специальный отдельчик в
административном корпусе. Люди на станции работали проверенные, но и они проверялись по ходу работы. Уверен, что за нами никто не следил. А вот за тем, что
говорится, контроль, конечно был. В то время на всех режимных объектах были осведомители. А на кораблях даже норма существовала: один осведомитель на
двадцать пять человек.
Но какой бы строгой не была секретность на АЭС, какие - то вещи всё равно делались по русски. Например, в разгар нашей стажировки прикатили на станцию с
инспекционной проверкой восемь адмиралов. Мы маскировались вплоть до ботинок, а они все явились в морской форме. Больше того, нас с Акуловым заставили их
сопровождать повсюду, а потом посадили с ними обедать за один стол на глазах ошеломлённой публики!
Хочу заметить, что конспирация для флотских офицеров сохранялась очень долго даже после обнародования факта существования в ВМФ подводных атомоходов. Ещё
при нас было решено, поскольку воинскую выправку скрыть невозможно, переодеть всех стажёров учебного центра в форму КГБ. Даже сшили мундиры, которые мы,
правда, одеть не успели. А наш будующий командир - Леонид Гаврилович Осипенко, впоследствии руководивший учебным центром в Обнинске, многие годы был
единственным адмиралом - генералом : адмиралом ВМФ и генералом КГБ. Лишь несколько лет назад перестали ломать комедию, и приезжающие на обучение
подводники ходят по территории АЭС во флотских мундирах.
На главную | Назад |