Пять месяцев спустя после Чернобыльской катастрофы в советских газетах появилось короткое сообщение ТАСС: "Утром 3 октября на советской атомной подводной лодке с баллистическими ракетами на борту в районе примерно 1000 км северо-восточнее Бермудских островов в одном из отсеков произошел пожар. Экипажем подводной лодки и подошедшими советскими кораблями производится ликвидация последствий пожара. На борту подводной лодки есть пострадавшие. Три человека погибли. Комиссией специалистов в Москве проанализирована сложившаяся ситуация. Комиссия пришла к выводу, что опасности несанкционированных действий оружия, ядерного взрыва и радиоактивного заражения окружающей среды нет.
Через три дня, 7 октября 1986 г. ТАСС сообщает следующее: "В течение 3-6 октября экипажем нашей подводной лодки, на которой произошла авария, и личным составом подошедших советских кораблей велась борьба за обеспечение непотопляемости. Несмотря на предпринятые усилия, подводную лодку спасти не удалось. 6 октября в 11 часов 03 минуты она затонула на большой глубине. Экипаж эвакуирован на подошедшие советские корабли. Потерь в составе экипажа, кроме тех, о которых сообщалось 4 октября 1986 г., нет. Обстоятельства, приведшие к гибели лодки, продолжают выясняться, но непосредственной причиной является быстрое проникновение воды извне. Реактор заглушен. По заключению специалистов, возможность ядерного взрыва и радиоактивного заражения среды исключается".
Сообщение вызвало у меня настоящее потрясение. Я был участником создания и освоения этих ультрасовременных стратегических кораблей и знал, что потопить эту лодку практически невозможно. В качестве флагманского инженер - механика и члена правительственной комиссии ,по испытанию и приемке в состав ВМФ этого проекта РПКСН (ракетный подводный крейсер стратегического назначения), я подписался в акте под словами, характеризовавшими его как "лучший корабль современности". И это не было лишь громкой фразой - лодки данного проекта подтвердили нашу оценку безупречным выполнением поставленных задач в течение 20 лет.
Других публикаций в прессе, как это было принято в то время, не появилось. Я же в это время находился в заключении и не располагал иным источником информации, кроме газет. Лишь позднее мне удастся наладить доставку необходимой документации, однако предпочитаю не уточнять, каким образом. В колонии же я узнал и о Чернобыльской катастрофе и тут же обратился в многочисленные инстанции, в частности к М. Горбачеву, с предложением своих услуг как эксперта и практика. Я был уверен, что со своим тридцатилетним опытом аварий на ядерных реакторах я был бы значительно полезнее на месте трагедии. Разумеется, никакого ответа не получил.
Погибшая лодка - "К-219", как я позднее узнал, - не давала мне покоя. Снова и снова я задавал себе всё те же вопросы.
Атомная подводная лодка " К - 219 ", всплывшая после аварии. Видно частичное разрушение ракетной палубы. Снимок сделан с вертолёта 3 октября 1986 г. Из архива командира БЧ-5 " К - 219 "
Как можно было утопить лодку с запасом плавучести в несколько тысяч тонн, имея в наличии весь экипаж (кроме троих погибших), лишь один загазованный отсек, возможность вентилироваться, располагая мощностями обоих реакторов при полном запасе воздуха высокого давления и 100-процентном комплекте индивидуальных спасательных средств? Все механизмы и системы, включая пожарные и водоотливные средства, резервные источники энергии были исправны, не говоря уже о том, что подавляющее большинство их на лодке продублировано. Вокруг - свои корабли. Непонятно!
Всё, что мне оставалось, в моем вынужденном безделии, это проанализировать ситуацию отвлеченно, опираясь лишь на собственный опыт. Я даже написал соответствующее письмо генеральному конструктору лодки С.Н. Ковалеву. Случай был для меня загадкой долгие годы, так и не оставляя меня в покое. И все же вспомнил, что еще в середине 70-х годов на этой лодке раздавили ракету в шахте. Для специалистов понятно, насколько это опасно. В конечном итоге пришлось заглушить аварийную шахту и оставить ракетоносец с пятнадцатью ракетами, вместо шестнадцати. Как сейчас, известно из бесед с участниками аварии, в шахте, где произошел взрыв в 1986 г., были неисправности, и о них знал личный состав перед выходом в море. Лишь после освобождения мне удалось встретиться с командиром БЧ-5 этой лодки, капитаном 2 ранга Игорем Анатольевичем Красильниковым, который в момент аварии совершал свою 13-ю боевую службу. Побеседовал я и с членами комиссии по расследованию, а также с офицерами, которых хотели отдать под суд. Наконец, я видел фотографии, снятые с вертолета. С помощью этих свидетельств и излагаю обстоятельства аварии лодки, которой командовал капитан 2 ранга Игорь Петрович Британов.
Часть личного состава отравилась парами топлива и продуктами горения. Была дана команда покинуть четвертый отсек и перебраться в пятый. Троих - капитана 3 ранга А. Петрачкова, матросов Смоглюка и Харченко - вынесли в бессознательном состоянии, и вскоре они скончались. Подводная лодка всплыла, и был введен в действие второй борт энергоустановки. В четвёртом отсеке пожар не стихал, несмотря на поступление воды. Более того, произошло короткое замыкание и сработала аварийная защита реактора правого борта ( ГЭУ левого борта продолжала работать ). Согласно сигнализации, выведенной на 1 пульт, две компенсирующие решетки не дошли до требуемого нижнего положения. Следовательно, нужно было попытаться опустить решетки вручную, иначе реактор мог в любую минуту запуститься.
Трижды посылали в отсек аварийные партии, но у них ничего не получилось. Однако ничего сложного не требовалось. Достаточно было найти место, куда вставляется специальный ключ, и повернуть его до упора. Трудно представить себе экипаж, в котором моряки реакторного отсека не знают этого, однако факт есть факт. Оставалась последняя надежда...
В седьмом отсеке служил опытный матрос Сергей Анатольевич Преминин, один из трех трюмных, непосредственно обслуживающих реактор. Он отправился в отсек один и через некоторое время доложил на пульт управления ГЭУ по трансляции: " Работы выполнены! ". Все облегченно вздохнули: худшего не случится.
Матрос Сергей Переминин, заглушивший аварийный реактор и погибший вместе с подводной лодкой " К - 219 ".
Однако в результате пожара произошел разрыв системы воздуха высокого давления, и этот воздух проник во все отсеки. Подводники, борющиеся с пожаром, почувствовали себя, как в снижающемся самолете. Но само по себе повышенное давление не представляло опасности - достаточно было продуть уши. Тем не менее, поскольку давление в соседних отсеках повысилось, ни один из выходных люков из реакторного отсека не открывался. Дело в том, что в этом единственном необитаемом отсеке давление оставалось на уровне 1 атм. Силы одного человека не хватало для того, чтобы открыть выходной люк. На помощь Преминину послали аварийную партию, но и та не смогла выпустить матроса из отсека. Преминин оказался в "мышеловке". В течение долгого времени у него была связь с пультом управления ГЭУ и центральным постом, и с ним говорили "командир БЧ-5 и командир первого дивизиона. Они докладывали в центральный пост, что слышат сдерживаемые всхлипывания. Преминин знал, что он обречен...
Я не могу без боли комментировать этот трагический эпизод. Каждый подводник - от командира до матроса - знает, что необходимо сделать, чтобы отдраить переборочную дверь. Нужно открыть клапана выравнивания давления. Преминин был слишком ослаблен угарным газом, чтобы добраться от крышки реактора до клапанов. А ситуация в соседнем отсеке настолько осложнилась, что послать туда аварийную партию было слишком рискованно - она могла и не вернуться. Тем временем лодка медленно увеличивала осадку на ровном киле. Экипаж был эвакуирован на ботах на советские суда. Командир остался в рубке вместе с девятью человеками. Постепенно лодка начала зарываться носом, оголив винты. Подводники, находившиеся на борту, чтобы бороться до конца за живучесть корабля, были вынуждены покинуть его, когда рубку начало захлестывать волной ( волна была силой два балла ). В реакторном отсеке остался матрос Преминин.
Что испытывал этот здоровый, находящийся в полном сознании человек, пожертвовавший собой, чтобы не допустить цепной реакции на дне океана в неопределенном будущем? Дифферент нарастал, потом погас свет, лодка начала погружаться и еще задолго до того, как она ляжет на дно на глубине 5000 м, забортное давление сплющит ее корпус, как тюбик от зубной пасты.
Что испытывал командир, уходя с борта обреченного корабля, зная, что покидает его не последним? После возвращения на базу он и командир БЧ-5 были сняты с должности и уволены из ВМФ. А в остальном, как это часто происходит, историю замяли. До выхода в свет этой книги о ней ничего не было известно широкой аудитории. Но человечество должно знать имя Сергея Преминина, погибшего страшной смертью, чтобы не допустить нового Чернобыля.
Интересен и международный аспект драматических событий у берегов Америки. Гибель " К-219 " стала первой военной катастрофой эпохи перестройки, однако уроки Чернобыля советскими руководителями уже были усвоены. Москва незамедлительно поставила в известность Вашингтон, что произвело благоприятное впечатление за океаном. "Если бы Горбачев сохранил стандартную для Советского Союза секретность и опровергал все перед лицом катастрофы, он, возможно, породил бы недоверие к встрече в верхах" ( речь идет о встрече в Рейкьявике 11 октября 1986 г- Н.М. ),- писала в те дни газета "Нью-Йорк Таймс".
Еще одно сообщение из американской прессы дает основания для построения гипотезы о причине гибели лодки. 5 октября 1986 г. газета "Вашингтон пост" сообщила: "Американские специалисты - подводники подтвердили, что еще до того, как Горбачев известил Рейгана о случившемся, США уже знали о происшедшем на советской подводной лодке. Хотя они и не пожелали раскрыть детали относительно того, кто первым передал сообщение об аварии, вероятно, оно поступило от американской субмарины, осуществляющей слежение за советской подводной лодкой. Такое слежение - обычная практика". Позднее в американских газетах появилось сообщение о том, что в первой половине октября 1986 г. "атомная подводная лодка ВМС США в ходе патрулирования в Атлантическом океане получила повреждение корпуса в результате столкновения с подводным объектом и прибыла в порт приписки Нью - Лондон ( штат Коннектикут ) для ремонтных работ в сухом доке". В статье уточнялось, что выявленные повреждения касались носовой донной части корпуса и обтекателя гидроакустической станции.
Странные повреждения обнаружены и на корпусе " К-219 ". После всплытия лодки старший помощник командира капитан 3 ранга С. Владимиров и штурман Е. Ознобаев заметили вдоль левого борта - от аварийной шахты в сторону кормы - двойную борозду, отливающую металлическим блеском. Ее могла провести оторванная взрывом крышка ракетной шахты. Однако не исключено, что ее оставила и пришедшая в непосредственное соприкосновение иностранная подводная лодка. Вероятность того, что причиной гибели "К-219" явилось столкновение с американской субмариной, подтверждается и одним косвенным обстоятельством. Вопреки обыкновению, американские военные не стали поднимать шума по поводу катастрофы советского атомохода в водах Атлантики. " Офицеры Пентагона ведут себя так, будто существует взаимная заинтересованность США и СССР в том, чтобы не трезвонить на весь мир о потере советской субмарины ", - с нескрываемым удивлением отмечал журналист лондонской " Таймс ".
Что же касается физической возможности подобного столкновения под водой, то еще одним свидетельством стал инцидент, произошедший 11 февраля 1992 г. в советских территориальных водах Баренцева моря. Американская атомная лодка " Батон - Руж " водоизмещением 6000 т, вооруженная ракетами " Томагавк ", занималась сбором разве-дывательной информации о военно - морской активности в этом районе. Трудно сказать, вел ли " Батон-Руж " слежку за нашим атомоходом типа " Сьерра " или, наоборот, она " пасла " американцев, но в какой - то момент оба корабля попали в зону акустической " тени " и столкнулись. На корпусе нашей лодки остались детали с клеймом " Сделано в США ", так что Пентагон не мог отрицать свою причастность к инциденту. Характерно, однако, что его представитель Б. Холл признал: прежде, чем инцидент был предан огласке, данный вопрос обсуждался госсекретарем Дж. Бейкером на встрече с российским президентом. После столкновения " Батон - Руж " с российским ракетоносцем я через газету " Комсомольская правда " в статье " Не валяй дурака, Америка " обратился к руководству ВМФ с предложением предъявить иск американским ВМС за нанесенный ущерб. Не было ли подобного предварительного обсуждения и после гибели " К-219 ", причиной которого могло быть столкновение двух играющих в кошки-мышки лодок с той разницей, что в данном случае огласка не устраивала ни СССР ни США? Газета " Вашингтон пост ", публикуя мнение американских подводников, писала: " Специалисты ВМС США пришли к заключению, что командир и экипаж подводной лодки заслуживают высокой оценки за то, что быстро сумели всплыть, а также за действия по борьбе с огнем ".
| На главную | Назад |